Панцерфауст (фаустпатрон, «кулачный патрон») – ручной противотанковый гранатомет, взятый вермахтом на вооружение в 1943 году – легкая труба-ствол с мощной кумулятивной (действующей в определенном направлении) гранатой. Выбрасываемая из трубы сильным запалом, граната довольно точно летела в цель и взрывалась, едва коснувшись поверхности. Такой реактивный «кулак» проламывал даже 150 – 200 миллиметровый лист брони, уничтожая любые – и средние и тяжелые – танки.

Режевляне знали о коварном оружии совсем не понаслышке. «Кто был на войне, тот знает, что такое фаустпатрон – вспоминал гвардии старший сержант Николай Вяткин – И как мы танкисты боялись этого оружия немцев». В конце января – начале февраля 1945 года – в ходе Висло-Одерской наступательной операции – советские войска форсировали Одер и заняли на западном берегу небольшой плацдарм, с которого впоследствии и началось наступление на Берлин. Разведывательный танковый взвод из трех машин вступил в небольшой городок Кебен. Городок выглядел довольно мирным, только прямая улица его посреди дня почему-то была заполнена коровами. Все выяснилось быстро: между животными прятались фаустники.

Громко лязгнула охваченная огнем машина: сильный удар потряс экипаж и бросил молодого Вяткина в туман, смешавшийся с гарью. Панцерфауст ударил танку в самые «глаза» – в отверстие прицела. Командир машины погиб сразу. Наводчик получил серьезное ранение правого плеча, и в, последствии, скончался. Заряжающий, попробовав выбраться из танка, попал под пулю снайпера. В горящих комбинезонах Николай Степанович с радистом-стрелком выбрались из нижнего водительского люка. Радиста тоже сразила вражеская пуля, но обгоревшему Вяткину все же удалось отползти в мокрый кювет и сбить с себя пламя. Башня взлетела на воздух. «Как я остался тогда жив, – дивился себе бывалый танкист, – не знаю, просто повезло». Все три машины их взвода были сожжены панцерфаустами, а из пятнадцати человек в живых осталось только два!

От полученных в танке ожогов, кожа на лице у Вяткина вздулась и покрылась такими пузырями, что и глаз не было видно. Но, подлечившись, Николай Степанович вернулся в свою часть, успел побывать в лобовой танковой атаке у немецкого городка Нейсе («Жутко смотреть со стороны, как стальные громадины на полном ходу, стреляя, идут друг на друга»), освобождать «стобашенную» Прагу, под которой и завершил свой боевой путь. Два ордена Отечественной войны I степени украсили его грудь.

С 16 апреля по 2 мая 1945 года гремела Берлинская наступательная операция. Саму столицу «тысячелетнего рейха» гитлеровцы готовили к жесткой, прочной и долговременной обороне, построенной на системе мощного огня, узлов сопротивления и опорных пунктов. Немецкие оборонительные узлы были наполнены большим числом фаустников. «Перед штурмом Берлина нам, 56-ой гвардейской танковой бригаде был зачитан приказ командующего нашей Третьей танковой армии Рыбалко, и боевые машины устремились к Победе» – делился своими воспоминаниями и сержант Владимир Писков.

Как молод был тогда Владимир Васильевич. И надо же было тому случиться, что под самым Берлином ранило голендухинского парня. Но какой уж медсанбат, если долгожданная, выстраданная Победа, казалось, уже виднелась за поворотом берлинской улицы. Когда их «тридцатьчетверка» выехала на эту самую улицу, не удержался и воскликнул командир экипажа: «Друзья мои, братцы, родные, наша «красавица» (уж как машину свою любили) выходит к Бранденбургским воротам!» Об этой знаменитой берлинской триумфальной арке Владимир Васильевич тогда не имел никакого представления, однако радостный голос командира взволновал всех. Помнил режевлянин, как механик-водитель старший сержант Масина вдруг обнял его и затормошил: «Сынок, сынок, конец фашистам!»

Но фаустник не подпустил их «красавицу» к Бранденбургским воротам, выбив из победного боя и саму машину и весь экипаж. Ударил в левый борт – с топливными баками. Смертельно ранило механика-водителя, орудийного наводчика с перебитыми ногами, оглушенного командира и впавшего в забытье Пискова едва вытащил из горящего танка заряжающий младший сержант Хадыкин. Вот уже спасибо скромному и мужественному марийскому крестьянину Хадыкину за торжество Победы, за спасенную жизнь! А товарищи, едва придя в себя, заторопились спасать старинную Прагу. Потому лечиться пришлось уже в Братиславе.

Разрушительной мощи панцерфауста воины Красной Армии противопоставили высокое оперативное мастерство взаимодействия родов войск. Совсем не случайно в кадрах победной фронтовой кинохроники проносятся машины с солдатами-десантниками на броне. Всюду поспевающие десантники, стрелки-автоматчики «выковыривали» вражеских фаустников и снайперов из домов и огневых точек. Взвод гвардии младшего лейтенанта Игнатия Вдовина мощным пулеметным огнем помог десантникам занять в Берлине большую центральную площадь Александерплац, Зоологический сад и форсировать реку Шпрее. За это Игнатий Степанович был удостоен ордена Красной Звезды.

Немецкие бронебойщики проиграли завершающие сражения. Берлин пал, осталась лежать в руинах вся гитлеровская Германия, которую они тщетно пытались заслонить своим «чудо-оружием». Наши солдаты были едины в своем стремлении завоевать для человечества Победу и мир. Мир, выстраданный их муками и завоеванный их кровью.