Родилась в 1924 году.

В рядах Красной Армии с апреля 1943 года по август 1948 года.

Кавалер медалей «За Отвагу!» и «За боевые заслуги».

Рядовой медицинской службы.

Боевой путь: Ленинград. II Белорусский фронт. Германия.

(из статьи «Счастье» в № 10 от 6.03.85 г.)

— В дом отдыха? На курорт? — смотрит удивленно Зоя Николаев­на Зубкова.— Никуда я из Режа не собираюсь. Это, знаете, как растение из одной земли в другую пересаживать: может лучше будет, но почти наверняка — хуже. Корни-то при пересадке повредишь... Собираюсь в следующий заезд отдохнуть немного в профилактории «Рассвет» и дом близко, и условия вполне приличные.

Скажем сразу, получить путевку практически в любой дом отдыха для Зои Николаевны — не проблема. На это она имеет полное право.

Потому особенно приятна (но, положа руку на сердце, немножечко уди­вительна) ее приверженность к Уралу, к Режу. Пять лет уже на пенсии Зоя Николаевна, но до сих пор, как в родной, приходит она в коллектив 3 цеха.

Удивительна ее приверженность к Режу еще и потому, что Зоя Николаевна коренная ленинградка... В 1941 году, вероятнее всего, Зоя Николаевна и знать ничего не знала о Реже. Закончила 8 класс. Вдвоем с сестрой Валентиной (та на год постарше) приняли отчаянное решение: поступить в судостроительный техникум. (Туда шли в основном, конечно, юноши). Отец, Николай Трофимо­вич, слесарь вагоноремонтного завода, только усмехнулся. Немного возражала мать, Домна Самойловна, нянечка детского сада. Все-таки не женскую специальность дочери выбирали. Старший сын, Анатолий, помочь ей разубедить девушек не мог — в 1940 году его призвали в армию. (Брат Зои и Вали служил в танковой части под Гродно).

Отлично помнит Зоя Николаевна, как поехали они с сестрой документы подавать. Техникум хоть и в самом Ленинграде, но добираться до него надо было на другой конец города. Потому встали чуть свет, в порядок себя привели и нарядные, немного торжественные и важные, отправи­лись в путь. Было это в воскресенье, 22 июня 1941 года. Какой уж тут техникум!

Сестры сразу же поступили на ускоренные курсы медсестер при районном комитете Красного Креста. Война с первых же дней коверкала и сминала людские судьбы. Почти сразу же пришло известие о брате Анатолии: пропал без вести — Гродно пал в числе первых городов. Мать оставила детский сад и перешла работать на вагоноремонтный, так тогда время требовало. На курсах сестер гоняли, что называется, до седьмого пота — ускоренные курсы. Да вскорости еще и Ленинград в блокаде оказался. Зоя и Валя стали медсестрами, в декабре того же 1941 года. А 31 декабря умер отец: хроническое недоедание и сердечная  недостаточность. Очень распространенный в городе той поры диагноз. Сестер определили работать в больницу (сейчас это вторая городская Невского райо­на). И должности у них были совершенно уникальные — раньше таких не было и не дай, как говорится, бог, если снова появятся. Называлась она коротко: медсестра квартиропомощи. Еже­дневно Зоя и Валя ходили из квартиры в квартиру. Они обязаны были помочь тем, кто еще жив. Сообщить о тех, кто умер. Всего насмотрелись. Ежедневно они проходили по двенадцать трамвай­ных остановок. После того, как съедят суточные свои припасы съестные — 125 граммов хлеба. Что такое сто двадцать пять граммов? Нынешнюю булку разрежьте пополам. Остальную половину — еще пополам. Получите четвертую часть. Вот эту четвертинку еще пополам… Впрочем, какая там нынешняя булка! Что только не было намешано в блокадном ленинградском хлебе! Следующую осьмушку получишь только через сутки. Каждую крошку хлеба соберешь перед тем, как отпра­виться в путь, растянувшийся на двенадцать трамвайных остановок...

7 марта 1942 года умерла мать. Диагноз: хроническое недоедание и острая сердечная недо­статочность. Их осталось три сестры (была еще младшая, двенадцатилетняя Зина). Но не только горе они в те годы мыкали. Ждала сестер и радость, великая радость: блокада Ленинграда была прорвана! Врага хотелось бить, бить, бить! Не только добровольцем Зоя ушла на фронт: она потре­бовала своей отправки в самое пекло.

Сначала служила она в эвакогоспитале под Тихвином. Потом были другие: Ленинградская, Калиниградская области, Латвия, Литва, Польша, Германия... С госпиталем для легкораненых дошла она до Берлина. Не до самого Берлина — до местечка Найдам, что в 16 км от него. Трудная это была дорога. Самое большое — месяц однажды госпиталь на одном месте находился. Раненые поступали после мясорубки войны Персонал не спал иногда по пять суток подряд.

...Жили они вместе с начальником лаборатории Марией Иосифовной Маркиной. (Она Зое как мать была, и по рождению с одного года с матерью). Поздно ночью к ним постучал начальник клуба. - Чего надо? — крикнула Мария Иосифовна, — Война кончилась!! И знаете, не поверили они сразу. Так долго ждали этой вести — и не поверили! Мария Иосифовна даже выход из помеще­ния от растерянности едва отыскала.

Победители возвращались домой, а персоналу госпиталей предложено было остаться, слиш­ком много ран нанесла война, их предстояло еще залечить. Служила Зоя Николаевна Никуленкова до 28 августа 1948 года. Во время службы этой в госпитале встретила она своего Павла Захаровича Зубкова. Старшина Зубков увез молодую жену в родную Мордовию, в село Старая Рябка. Работал он в военкомате — в 1950 году перевели в Реж. С тех пор и осели здесь.

Зоя Николаевна около трех лет в больнице работала, дезинфектором. Не смогла, слишком профессия эта напоминала войну.

И пришла он на механический — контролером ОТК. Трудились мы на загляденье! И впереди всегда были, и культпоходы организовывали, и ...мы ж бригадой комтруда со временем стали! ... Детьми Зубковы гордятся, друзьями по службе, по работе, прожитой жизнью— тоже. Разве это не счастье?